A su vez preguntaba, irónicamente interesado en los detalles del entierro, la conducta de la gente.

И сам спрашивал, с иронией, интересовался подробностями погребения или поведения людей.

Sintió los dedos de la Maga en un tobillo, en los cordones del zapato.

Он почувствовал, как пальцы Маги коснулись его щиколоток, взялись за шнурки.

Una lámpara violeta velaba en lo alto de la pared del fondo como un ojo protector.

Фиолетовый огонек лампы горел высоко у задней стены, как недреманное око.

—Otra vez me acuerdo que nos encontramos cerca del Quai de Jemmapes.

-- А в другой раз, помню, мы встретились неподалеку от набережной Жеммап.

una música bastante primitiva para alcanzar universalidad y bastante buena para hacer su propia historia, con cismas, renuncias y herejías, su charleston, su black bottom, su shimmy, su foxtrot, su stomp, sus blues, para admitir las clasificaciones y las etiquetas, el estilo esto y aquello, el swing, el bebop, el cool, ir y volver del romanticismo y el clasicismo, hot y jazz cerebral, una música-hombre, una música con historia a diferencia de la estúpida música animal de baile, la polka, el vals, la zamba, una música que permitía reconocerse y estimarse en Copenhague como en Mendoza o en Ciudad del Cabo,

музыка достаточно простая, чтобы стать универсальной, и достаточно хорошая, чтобы иметь собственную историю, в которой были свои взлеты, отречения и ересь, свои чарльстоны, свое black bottom3, свои шимми, свои фокстроты, свои стомпы, свои блюзы, и если уж снизойти до классификации и ярлыков, до разделения на стили, то--и свинг, и бибоп, и кул, свой романтизм и классицизм, "горячий" и "головной" джаз -- словом, человеческая музыка с собственной историей, в отличие от животной танцевальной музыки, от всех этих полек, вальсов и самб, музыка, которую признают и ценят как в Копенгагене, так и в Мендосе или в Кейптауне,

Art. 8. La póliza del contrato debe contener como mínimo, las indicaciones siguientes:

Статья № 8. Полис страхования должен содержать, по меньшей мере, следующие сведения:

—La humanidad es un ideal —dijo Oliveira, tanteando en busca del molino de café—.

-- Человечность -- это идеал, -- сказал Оливейра, пытаясь нащупать в темноте кофейную мельницу.

—Lo del progreso en el arte son tonterías archisabidas —dijo Etienne—.

-- Что касается прогресса в искусстве, то это -- архипопулярная чушь, -- сказал Этьен.

Pablo Vicario lo encontró todavía abrazado del árbol cuando volvió con los cuchillos.

Когда Пабло Викарио вернулся с ножами, тот все еще обнимал дерево.

La clocharde le explicaba las costumbres de Célestin y el nuevo se acordaba de las tardes en que la habían visto abrazada a Célestin en todos los bancos y pretiles del Pont des Arts, en la esquina del Louvre frente a los plátanos como tigres, debajo de los portales de Saint-Germain l'Auxerrois, y una noche en la rue G?t-le-Coeur, besándose y rechazándose alternativamente, borrachos perdidos, Célestin con una blusa de pintor y la clocharde como siempre debajo de cuatro o cinco vestidos y algunas gabardinas y sobretodos, sosteniendo un lío de género rojo de donde salían pedazos de mangas y una corneta rota, tan enamorada de Célestin que era admirable, llenándole la cara de rouge y de algo como grasa, espantosamente perdidos en su idilio público, metiéndose al final por la rue de Nevers, y entonces la Maga había dicho: «Es ella la que está enamorada, a él no le importa nada», y lo había mirado un instante antes de agacharse para juntar un piolincito verde y arrollárselo al dedo.

Бродяжка объясняла ему повадки Селестэна, а новенький вспоминал, как вечерами они видели ее, обнимавшую Селестэна на всех скамейках и у всех парапетов, у моста Дез-ар, на углу Лувра, перед полосатыми, точно тигры, платанами, под сводами Сен-Жермен-Л'Оксеруа, а однажды ночью на улице Жи-ле-Кер, они то целовались, то отталкивали друг друга, как самые пропащие пьяницы, и Селестэн был в свободной блузе, какую носят художники, а на бродяжке, как всегда, пять или шесть одежек, плащ или пальто и в руках связка чего-то красного, откуда торчали лоскутья, рукава и даже сломанный корнет; она так была влюблена в Селестэна, просто на удивление, и все лицо заляпала ему помадой и чем-то жирным, казалось, они оба были по уши в своей разворачивающейся на глазах у всех любви, но, свернув на улицу Невер, Мага сказала: "Это она влюблена, а ему -- без разницы"-- и еще некоторое время смотрела им вслед, а потом наклонилась, подняла маленький зеленый листик и накрутила его на палец.