En la plaza se encontró con el padre Amador que regresaba a la iglesia con los ornamentos de la misa frustrada, pero no le pareció que pudiera hacer por Santiago Nasar nada distinto que salvarle el alma.

На площади он встретил отца Амадора, который возвращался в церковь в торжественном облачении, предназначавшемся для несостоявшейся службы, но Кристо Бедойя подумал, что тот не мог бы сделать для Сантьяго Насара что-либо еще, кроме как спасти его душу.

En caso contrario, la relación arrendaticia aquí espresada mantendrá intacta su vigencia y pactos, sin que pueda afectarle en modo alguno el no ejercicio por la arrendataria de la opción de compra de referencia.

В противном случае отношения аренды остаются прежними как в том, что касается касающейся ее срока, так и в том, что касается условий, изложенных в данном договоре, при этом отказ от опциона арендующей стороной никак не повлияет на условия аренды.

3. Corresponde a la Comisión de Gobierno, autorizar las inversiones extranjeras no mencionadas en el apartado anterior.

3. Иностранные инвестиции, не попадающие в число указанных в предыдущем пункте, утверждает Правительственная комиссия.

Hemos quedado en que leeré el Bardo con atención, y de ahí pasaremos a las fases fundamentales del budismo...

Мы договорились, что я прочитаю внимательно "Бардо", а после мы перейдем к основам буддизма.

—Se puede oír todo lo que dicen los vecinos de abajo, basta meter la cabeza en el agua y escuchar.

-- Можно услышать все, что говорят соседи снизу, достаточно опустить голову в воду и слушать.

«Calzar en el molde», pensó Horacio. «Gritar, encender la luz, armar la de mil demonios normal y obligatoria.

"Поступить как положено, -- подумал Орасио. -- Закричать, зажечь свет, заголосить, как полагается и как естественно.

—Vos llevabas el pulóver verde y te habías parado en la esquina a consolar a un pederasta.

-- На тебе был зеленый пуловер, ты стояла на углу и утешала какого-то педераста.

Oh Argentina, horarios generosos, casa abierta, tiempo para tirar por el techo, todo el futuro por delante, todísimo, vuf, vuf, vuf, pero dentro de los ojos de eso que estaba ahí a tres metros no habría nada, no podía haber nada, vuf, vuf, toda la teoría de la comunicación aniquilada, ni mamá ni papá, ni papa rica ni pipí ni vuf vuf ni nada, solamente rigor mortis y rodeándolo unas gentes que ni siquiera eran salteños y mexicanos para seguir oyendo música, armar el velorio del angelito, salirse como ellos por una punta del ovillo, gentes nunca lo bastante primitivas para superar ese escándalo por aceptación o identificación, ni bastante realizadas como para negar todo escándalo y subsumir one little casualty en, por ejemplo, los tres mil barridos por el tifón Verónica. «Pero todo eso es antropología barata», pensó Oliveira, consciente de algo como un frío en el estómago que lo iba acalambrando.

О Аргентина, двери дома -- настежь, приходи, когда хочешь, хоть в ночь, хоть за полночь, времени -- навалом, все -- впереди, все еще будет, пуф, пуф, пуф, а в глазах этого, что в трех метрах от тебя, наверное, -- ничего, ничего, пуф, пуф, вся теория коммуникаций для него кончилась, не начавшись, ни па-па-па, ни ма-ма-ма, ни пи-пи, ни ка-ка -- ничего, а только трупное окоченение да чужие люди вокруг, даже не уругвайцы или мексиканцы, которые знают, как слушать музыку и устроить бдение у тела невинного младенца, люди, сразу возникающие, стоит ему потянуть за любую нить клубка из воспоминаний, люди не настолько примитивные, чтобы принять и признать своим этот нарушающий все приличия скандал, и не настолько еще состоявшиеся, чтобы отречься от подобных скандальных обстоятельств и отнести к разряду one little casualty, например, три тысячи человек, стертых с лица земли ураганом "Вероника". "Однако все это -- дешевая антропология, -- думал Оливейра, чувствуя, как холодок судорогой сводит желудок.

Con la Maga hablábamos de patafísica hasta cansarnos, porque a ella también le ocurría (y nuestro encuentro era eso, y tantas cosas oscuras como el fósforo) caer de continuo en las excepciones, verse metida en casillas que no eran las de la gente, y esto sin despreciar a nadie, sin creernos Maldorores en liquidación ni Melmoths privilegiadamente errantes.

До одурения мы говорили с Магой о патафизике, потому что с ней приключались (и такой была наша встреча, как и тысячи других вещей, столь же темных, как фосфор), -- с ней без конца приключались вещи из ряда вон и ни в какие рамки не укладывающиеся, и вовсе не потому, что мы презирали других и считали себя вышедшими из употребления Мальдорорами или какими-нибудь исключительными Мельмотами-Скитальцами.

El abogado sustentó la tesis del homicidio en legítima defensa del honor, que fue admitida por el tribunal de conciencia, y los gemelos declararon al final del juicio que hubieran vuelto a hacerlo mil veces por los mismos motivos.

Адвокат изложил версию убийства в целях законной защиты чести, присяжные поверенные приняли ее, а близнецы в последнем слове заявили, что случись такое тысячу раз, они бы тысячу раз сделали то же самое и по тем же причинам.