Сегодня и завтра - великие дни скорбной памяти для всего мира. В эти дни хочу напомнить тем присутствующим на форуме, кого это трогает, кто не считает "вандализмом" росписи солдат-победителей на стенах рейхстага, строки людей, чьи молодые, полные силы и таланта жизни были загублены войной, либо непосредственно, либо вскоре после победы, как случилось с Семеном Гудзенко. Только отдельные, наиболее запавшие мне в душу строчки и строфы. Послушайте их - павшие бойцы говорят с нами, их потомками...
Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете как миф
О людях, что ушли не долюбив,
Не докурив последней папиросы.
Когда б не бой, не вечные исканья
Крутых путей к последней высоте,
Мы б сохранились в бронзовых ваяньях,
В столбцах газет, в набросках на холсте.
Мир, как окно, для воздуха распахнут,
Он нами пройден, пройден до конца,
И хорошо, что руки наши пахнут
Угрюмой песней верного свинца.
И как бы ни давили память годы,
Нас не забудут потому вовек,
Что, всей планете делая погоду,
Мы в плоть одели слово "Человек"!
Николай Майоров. Убит в 1942 году.
И если мне смерть повстречается близко
Когда? - мы не будем об этом гадать,
Ты скажешь друзьям, что Захар Городисский
В боях не привык отступать.
Что он, нахлебавшись смертельного ветра,
Упал головой не назад, а вперед.
Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметра
Вошли в завоеванный счет.
Захар Городисский. Погиб в 1943 году.
Когда на смерть идут — поют,
а перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв — и умирает друг.
И значит — смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черёд,
За мной одним идёт охота.
Будь проклят сорок первый год,
и вмёрзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв — и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать.
И нас ведёт через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий. А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь чужую.
Октябрь 1942 года
Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мёртвых расцвели голубые цветы.
Расцвели и опали... Проходит четвёртая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремёсел,
нам досталась на долю нелёгкая участь солдат.
У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернёмся с войны,
всё долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.
Ну, а кто не вернётся? Кому долюбить не придётся?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражён?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьётся, -
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жён.
Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.
...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
1945 год
Мы не от старости умрём, -
от старых ран умрём.
Так разливай по кружкам ром,
трофейный рыжий ром!
1946 год
Семен Гудзенко. Умер вскоре после этого "от старых ран"...

Эти глупые девицы пусть мелят языком всё, что им сбрендит, на то у них и куриные мозги, чтобы кудахтать всякую ахинею по поводу и без повода.
Возвращаясь же к теме этого поста и разговора, хочу сказать, что тут недавно снова вернулся к осмыслению событий "смутного времени" и снова пришёл к очевидному выводу, что у России никогда не было более опасных и продажных врагов, чем свои же собственные бояре(так они назывались в то время), угадайте-ка как называются сегодня? Никакие американцы с европейцами, ни даже Наполеон с Гитлером не смогли нанести такого огромного урона и позора для России, как эти так называемые "хозяева жизни". Но народ, в целом, всё-равно остаётся быть слишком наивным и доверчивым, наступает на те же грабли даже не два раза, а давно уже сбились со счёта сколько. А то поляки у них видите ли такие-рассякие, а кто им двери в Кремль открыл и пригласил на царствование в Россию? Мол приходите и правьте нами никудышными, а мы вам ворота на распашку откроем, потому что мы сами по себе ну полные остолопы и никак не способны по-настоящему, как надобно править в собственной стране во имя всеобщего благополучия. Печально, господа, очень печально, так как российский народ так и не научился отличать зёрна от плевел, несмотря на весь свой тысячелетний трагический опыт: вчера вешали попов и рушили самые святые здания, обустраивая на их месте народные сортиры, сегодня всё уже пошло с точностью наоборот. Что же будет завтра? Я уже даже боюсь и думать об этом, уж точно в этом смысле Россию можно сравнить с неуправляемой, бешеной тройкой: никогда не угадаешь куда она понесётся в следующий раз, подвергая своих седоков постоянной опасности сломать себе шею.
Los siete boyardos (ruso: Семибоярщина o Semiboiárschina, término ruso que significa "gobierno de los siete boyardos" o "hechos de los siete boyardos") fueron un grupo de nobles rusos que derrocaron al zar Basilio IV (Vasili Shuiski) el 17 de julio de 1610 e invitaron a los polacos a Moscú a finales de ese año.
Los siete fueron los príncipes (o kniaz) Fiódor Ivánovich Mstislavski, líder de la Duma de los boyardos, Iván Mijáilovich Vorotynski, Andréi Vasílevich Trubetskói, Andréi Vasílevich Golitsin, Borís Mijáilovich Lýkov-Obolenski, y los boyardos Iván Nikítich Románov y Fiódor Ivánovich Sheremétev. Debido al avance polaco sobre Rusia, la revuelta de Iván Bolótnikov y otros disturbios durante el Período Tumultuoso, Vasili Shuiski nunca fue muy popular ni era capaz de gobernar con eficacia fuera de la capital por sí mismo. Los siete lo depusieron, lo tonsuraron y lo forzaron a abrazar el monacato en el monasterio de Chúdov del Kremlin. Posteriormente fue llevado a Polonia, donde murió en la prisión de Gostynin en 1612.1
El 17/27 de agosto, los siete firmaron un acuerdo con el hetman polaco Stanisław Żółkiewski por el que acordaban aceptar a Vladislao, hijo del rey polaco Segismundo III Vasa, como zar de Rusia. Los polacos entraron en Moscú el 21 de septiembre. Mientras que algunos consideran que el gobierno de los siete en Moscú duró desde junio de 1610 hasta la llegada de los polacos en septiembre, otros sostienen que su mandato se extendió hasta que los polacos fueron expulsados de la capital por el movimiento popular encabezado por Kuzmá Minin y el príncipe Dmitri Pozharski en 1612. Su poder de actuación después de septiembre de 1610 fue, sin embargo, más bien nominal.

Если публике понравилось, с Вашего разрешения я продолжу, в память об ушедшей аргентинской Агнии Барто:
Una Hormiga podrá tener barriga
que a nadie desconcierta ni fatiga.
Lo que a toda la gente
le parece indecente
es tener una Hormiga en la barriga.
У муравья растет живот от пуза...
В том нету ни подвоха, ни конфуза.
Но вызовет всеобщий вздох
Тот неожиданный подвох,
Коль муравей попался в чье-то пузо.
Un Sapo médico, en Calamuchita,
cobra veinte centavos la visita.
Su única receta
ordena estar a dieta
de chupetín de remolacha frita.
Лягушка-лекарь из Каламучиты
Берет по два червонца за визиты.
Рецепт же прост: всем соблюдать
Диету строго и сосать
Лишь карамельки из свеклы и жита.
Si cualquier día vemos una Foca
que junta mariposas con la cola,
que fuma y habla sola
y escribe con la cola,
llamen al doctor: la Foca está loca.
Тюлень в один прекрасный летний день
Стал клеить бабочек - подряд, кого не лень.
Он курит, он болтает вирши,
Хвостом на стенке что-то пишет...
Зовите доктора: свихнулся наш тюлень!
Si alguna vez conocen una Trucha
que en un árbol muy alto hizo la cucha,
que solamente nada
en agua no mojada,
señores, esa Trucha está enfermucha.
Если встретите, братцы, форель,
Что свой домик подняла на ель,
Ту, что плавает только
По сухому протоку -
Ей лечиться бы надо, в постель!
En Tucumán vivía una Tortuga
viejísima, pero sin una arruga,
porque en toda ocasión
tuvo la precaución
de comer bien planchada la lechuga.
С черепахой в Тукумане все в порядке:
И в сто лет у ней на шее нет ни складки.
Потому что всегда
Вся ее лебеда
На обед отутюжена гладко.
La Llama, pobre, es un animalito
Poco apreciado en la ciudad de Quito,
Porque en el Ecuador
Hace tanto calor
Que quien llama a las Llamas, está frito.
Нет на свете несчастнее ламы,
Всюду гонят ее из Панамы.
Ведь в Панаме жара
От утра до утра,
А из ламы не свяжешь панамы.
¿Saben qué le sucede a esa Lombriz
que se siente infeliz, muy infeliz?
Pues no le pasa nada,
sólo que está resfriada
y no puede sonarse la nariz.
Посмотрите, вот бедный червяк,
Что же с ним, горемыкой, не так?
Он всего лишь простужен,
И платок ему нужен,
Но не высморкать носик никак.
Hace tiempo que tengo una gran duda:
hay una Vaca que jamás saluda
le hablo y no contesta.
Pues bien, la duda es ésta:
¿será mal educada o será muda?
Есть в соседней деревне корова.
Я кричу ей при встрече: “Здорово!”
Но она мне в ответ -
Ни “Салют!”, ни “Привет!”
Иль немая, иль так бестолкова?
Si una Tortuga llega de Neuquen
a Buenos Aires en un santiamén
lo más probable es que
no haya viajado a pie.
Seguro que fue en ómnibus o en tren.
Черепаха за час с половиной
Прошла вдоль почти всю Аргентину.
И все время пешком?
Нет, в вояже таком
Помогли скорый поезд с машиной.
Un pajarito que se llama Blas,
que tiene pico largo y para atrás,
nadie lo ha visto aún
pues parece que es un
Pajarito que no existió jamás.
У воробья по имени Борис
Клюв изогнулся вертикально вниз.
Пока никто его не видел -
Ведь, очевидно, в этом виде
Нет птичек, что слетают на карниз.
Un Canario que ladra si está triste,
que come cartulina en vez de alpiste,
que se pasea en coche
y toma sol de noche,
estoy casi seguro que no existe.
Канарейка, что лает с печали,
Вместо семечек лущит миндали,
В машине разъезжает
И ночью загорает -
Вы таких канареек встречали?!