Como lo has puesto dos veces, aprovecho este para poner una rima de Gustavito Becquer, que como un sonsonete de Semana Santa, me acude siempre por esta época a mi destartalada memoria:
RIMA LXXIII
Cerraron sus ojos
que aún tenía abiertos,
taparon su cara
con un blanco lienzo,
y unos sollozando,
otros en silencio,
de la triste alcoba
todos se salieron.
La luz que en un vaso
ardía en el suelo,
al muro arrojaba
la sombra del lecho;
y entre aquella sombra
veíase a intérvalos
dibujarse rígida
la forma del cuerpo.
Despertaba el día,
y, a su albor primero,
con sus mil ruidos
despertaba el pueblo.
Ante aquel contraste
de vida y misterio,
de luz y tinieblas,
yo pensé un momento:
—¡Dios mío, qué solos
se quedan los muertos!
*
De la casa, en hombros,
lleváronla al templo
y en una capilla
dejaron el féretro.
Allí rodearon
sus pálidos restos
de amarillas velas
y de paños negros.
Al dar de las Ánimas
el toque postrero,
acabó una vieja
sus últimos rezos,
cruzó la ancha nave,
las puertas gimieron,
y el santo recinto
quedóse desierto.
De un reloj se oía
compasado el péndulo,
y de algunos cirios
el chisporroteo.
Tan medroso y triste,
tan oscuro y yerto
todo se encontraba
que pensé un momento:
¡Dios mío, qué solos
se quedan los muertos!
*
De la alta campana
la lengua de hierro
le dio volteando
su adiós lastimero.
El luto en las ropas,
amigos y deudos
cruzaron en fila
formando el cortejo.
Del último asilo,
oscuro y estrecho,
abrió la piqueta
el nicho a un extremo.
Allí la acostaron,
tapiáronle luego,
y con un saludo
despidióse el duelo.
La piqueta al hombro
el sepulturero,
cantando entre dientes,
se perdió a lo lejos.
La noche se entraba,
el sol se había puesto:
perdido en las sombras
yo pensé un momento:
¡Dios mío, qué solos
se quedan los muertos!
*
En las largas noches
del helado invierno,
cuando las maderas
crujir hace el viento
y azota los vidrios
el fuerte aguacero,
de la pobre niña
a veces me acuerdo.
Allí cae la lluvia
con un son eterno;
allí la combate
el soplo del cierzo.
Del húmedo muro
tendida en el hueco,
¡acaso de frío
se hielan sus huesos...!
*
¿Vuelve el polvo al polvo?
¿Vuela el alma al cielo?
¿Todo es sin espíritu,
podredumbre y cieno?
No sé; pero hay algo
que explicar no puedo,
algo que repugna
aunque es fuerza hacerlo,
el dejar tan tristes,
tan solos los muertos.

Катя,
Говоря о родословной Христа, Вы забыли помянуть в цепочке ев. От Луки (3-29) там вообще другие имена и другая цепочка от Давида идет.
т.к. Евангелия потому уже противоречивы, что противоречат друг другу в аспектах: Матфей - Луке, а испанская версия- русской, предлагаю рассмотреть таинственную и интересную темы «Плащаницы».
Иосиф – то ученик Христа, то посторонний, но сочувствовавший. То ли пелены купил то ли плащаницу, то ли sabana то ли lienzos,мирры и алоэ – или 100 литров (слона утопить можно) или 100 libras, что не одно и тоже. В латинской Вульгате - «linteamina posita". Офония – в греч.Септуагинте. В англ. варианте -Shroud. По смысловому значению – это не одни и те же тряпки! Далее – противоречие культурно-историческое. В Ев. От Сан Хуана говорится о еврейском обычае хоронить так. Однако любой раввин отвергнет это утверждение, зато налицо признаки египетского обертывания.
Тема эта вечная-бесконечная, так как, помимо коллизий между евангелиями и переводами, «до сих пор продолжают существовать и выставляться для поклонения всего меньше десятка Плащаниц, самая древняя из них - находящийся в храме испанского города Овьедо Сударион (Sudarium in Oviedo) - имеет возраст 1200 лет ("обретён" в VIII столетии), а самая молодая и, в тоже время, самая известная сейчас - Туринская.» (Е.Дулуман). Обратите вним. на греческое слово сударион. В Латыни- sudarium – близко по значению – «испарение», «выпот» (сравните испанское sudor). А теперь представьте себе тайного художника, который, зная латынь, как горе-переводчик, был осенен идеей НАРИСОВАТЬ НА ПЛАЩАНИЦЕ ВЫХОД ЭФИРНЫХ БЛАГОВОНИЙ С ИСПАРЕНИЯМИ ОТ ТЕЛА. Злая шутка с переводом. De mal comprendido a mal emprendido.
Ну и самое главное уточнение, после всех языковых и исторических исследований: «В греческом, принятым за исходный, тексте Евангелия от Матфея написано: “en sindoni kathara”, из чистого (льняного) полотна. Синдоном греки называли только полотно льняное. В католической Вульгате по-латыни написано: “sindone munda” - светская, не ритуального предназначения, общеупотребительная льняная ткань. Это очень важное уточнение авторов текста в Католической Энциклопедии. Все дело в том, что Туринская плащаница, как было установлено уже в середине XX столетия, изготовлена не из льняной, а из хлопковой ткани».
 Вот такие вот переводческие подтасовки или выполнение социального заказа!