Н.Я. Данилевский "Россия и Европа" 1869
"Насильственность, в свою очередь, есть не что иное, как чрезмерно развитое чувство личности, индивидуальности, по которому человек, им обладающий, ставит свой образ мыслей, свой интерес так высоко, что всякий иной образ мыслей, всякий иной интерес необходимо-должен ему уступить, волею или неволею, как неравноправный ему..."
М.Е. Салтыков-Щедрин "Мелочи жизни" 1886-1887
"Но процесс этого перехода произошел так незаметно и естественно и отношения, которые из него вытекли, так чужды насильственности, что приходится только подчиниться им..."

А.С. Пушкин
Узник
Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом.
Кровавую пищу клюет под окном,
Клюет, и бросает, и смотрит в окно,
Как будто со мною задумал одно;
Зовет меня взглядом и криком своим
И вымолвить хочет: "Давай улетим!
Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляем лишь ветер... да я!..
1822
М.Ю.Лермонтов
Узник
Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу,
Черногривого коня!
Я красавицу младую
Прежде сладко поцелую,
На коня потом вскочу,
В степь, как ветер, улечу.
Но окно тюрьмы высоко,
Дверь тяжелая с замком;
Черноокая далеко,
В пышном тереме своем,
Добрый конь в зеленом поле
Без узды, один, по воле
Скачет, весел и игрив,
Хвост по ветру распустив.
Одинок я - нет отрады:
Стены голые кругом,
Тускло светит луч лампады
Умирающим огнем;
Только слышно: за дверями
Звучно-мерными шагами
Ходит в тишине ночной
Безответный часовой.
1837

С каждым днём я почему-то всё больше и больше раздражаюсь. Причем, раздражают меня не только незнакомые, но и родные люди. Иногда даже становится смешно и внутренний голос говорит мне:
- Ну, ты даёшь, ну прям какая-то истеричная баба, которым всё дозволено из-за своей бабской менструозности. Наверное, в больших, перенаселённых городах, у большинства людей рано или поздно наступает подобный синдром, синдром перенасыщенности снующей и вездесущей толпой, от которой невозможно никуда укрыться. То есть, укрыться-то, конечно, можно, но ненадолго, так как необходимо зарабатывать себе свой хлеб насущный и волей-неволей выбираться из своего комфортного укрытия. Это раздражение достигает иногда такого накала, что просто хочется дать в морду незнакомому человеку в метро, например, просто из-за того, что он тебя задел не по собственной воле, а увлекаемый бурным потоком врывающихся на каждой остановке людей. Абсурдность ситуации заключается в том, что даже если ты являешься вполне зажиточным человеком, и можешь себе позволить купить крутую тачку, чтобы не пользоваться общественным транспортом, то всё-равно это тебя не спасает и ты становишься беспомощным заложником московских пробок, от которых не способен избавится ни за какие бабки.
- Как же хреново было в СССРе,- говорят знатоки на любые темы,- ведь там же пол жизни нужно было проводить в очередях, пытаясь купить себе самые элементарные вещи.
- А многое ли изменилось,- возражает этому всезнайке незнакомый оппонент,- сейчас же вы таким же образом простаивайте часами в пробках, не способные с этим ничего поделать, но вся абсурдность ситуации заключается в том, что это напоминает сущую трагикомедию, сокрушительную победу человеческой глупости над его разумом.(continua)