При выборе самоучителей хочу предостеречь от покупки книги Гейл Стейн "Испанский изучаем самостоятельно". В книге много опечаток и ошибок, которые раскрываются в процессе общения, много информации, на мой взгляд не нужной на начальной стадии изучения.

Автолюбители, заключает колумнист, не уважают чужое пространство, но рьяно стерегут свое. Вероятно, такое отношение и поведение не в последнюю очередь ведет к гибели людей на дорогах. Только в прошлом году в автокатастрофах оборвались жизни 28 тысяч человек. В пересчете на 100 тысяч человек, это почти вдвое больше, чем потери в Польше, считая случаи "пьяных" аварий и когда за рулем оказывались люди с нарушениями психики.
При этом вспыхивающие на дорогах конфликты часто заканчиваются кровопролитием, отмечает автор. Кто-то кого-то "подрезал", не уступил дорогу, и тут же в ход идут кастеты, ножи, травматические пистолеты. Нередко в побоищах погибают или получают увечья.
И в таком контексте российские законодатели недавно подняли вопрос о свободном ношении короткоствольного оружия. Противники тут же выступили с заявлениями о "кровавых разборках", в которых немедленно утонет Россия, потому что люди не умеют управлять своими эмоциями и будут по любому поводу стрелять. Но колумнист полагает, что россияне могут стать, напротив, сдержанней, если смогут владеть и носить при себе собственное огнестрельное оружие.
Знакомый социолог автора говорит, что американцы, в отличие от россиян, такие вежливые, потому что понимают: тот кого ты обижаешь, может вот здесь и сейчас достать свой «кольт» и смыть обиду твоей кровью.
Колумнист приводит слова своего друга, который попытался объяснить, в чем причина такого взаимного неуважения в России между людьми: "Американцы уже не одно поколение живут с такой установкой. Это в крови. А у нас в генах — то, чему научили советские очереди. Люди часто в них простаивали часами и, чтобы не потерять свое место, надо было толкаться, давить, пихаться, потому что иначе, если уступишь хоть полшажочка, тебя тут же выдавят, займут твое пространство.
И эту непростую школу люди проходили на протяжении многих лет. Это-то и отучило считаться с правом другого человека на личное пространство и физическую неприкосновенность. А вот если у ближнего будет «макаров» за поясом, то, может, и не стоит лишний раз проявлять неуважение?"

Александр Твардовский

О ЛЮБВИ
Всех, кого взяла война,
Каждого солдата
Проводила хоть одна
Женщина когда-то...
Не подарок, так белье
Собрала, быть может,
И что дольше без нее,
То она дороже.
И дороже этот час,
Памятный, особый,
Взгляд последний этих глаз,
Что забудь попробуй.
Обойдись в пути большом,
Глупой славы ради,
Без любви, что видел в нем,
В том прощальном взгляде.
Он у каждого из нас
Самый сокровенный
И бесценный наш запас,
Неприкосновенный.
Он про всякий час, друзья,
Бережно хранится.
И с товарищем нельзя
Этим поделиться,
Потому — он мой, он весь —
Мой, святой и скромный,
У тебя он тоже есть,
Ты подумай, вспомни.
Всех, кого взяла война,
Каждого солдата
Проводила хоть одна
Женщина когда-то...
И приходится сказать,
Что из всех тех женщин,
Как всегда, родную мать
Вспоминают меньше.
И не принято родной
Сетовать напрасно,—
В срок иной, в любви иной
Мать сама была женой
С тем же правом властным.
Да, друзья, любовь жены,—
Кто не знал — проверьте,—
На войне сильней войны
И, быть может, смерти.
Ты ей только не перечь,
Той любви, что вправе
Ободрить, предостеречь,
Осудить, прославить.
Вновь достань листок письма,
Перечти сначала,
Пусть в землянке полутьма,
Ну-ка, где она сама
То письмо писала?
При каком на этот раз
Примостилась свете?
То ли спали в этот час,
То ль мешали дети.
То ль болела голова
Тяжко, не впервые,
Оттого, брат, что дрова
Не горят сырые?..
Впряжена в тот воз одна,
Разве не устанет?
Да зачем тебе жена
Жаловаться станет?
Жены думают, любя,
Что иное слово
Все ж скорей найдет тебя
На войне живого.
Нынче жены все добры,
Беззаветны вдосталь,
Даже те, что до поры
Были ведьмы просто.
Смех — не смех, случалось мне
С женами встречаться,
От которых на войне
Только и спасаться.
Чем томиться день за днем
С той женою-крошкой,
Лучше ползать под огнем
Или под бомбежкой.
Лучше, пять пройдя атак,
Ждать шестую в сутки...
Впрочем, это только так,
Только ради шутки.
Нет, друзья, любовь жены —
Сотню раз проверьте,—
На войне сильней войны
И, быть может, смерти.
И одно сказать о ней
Вы б могли вначале:
Что короче, что длинней —
Та любовь, война ли?
Но, бестрепетно в лицо
Глядя всякой правде,
Я замолвил бы словцо
За любовь, представьте.
Как война на жизнь ни шла,
Сколько ни пахала,
Но любовь пережила
Срок ее немалый.
И недаром нету, друг,
Письмеца дороже,
Что из тех далеких рук,
Дорогих усталых рук
В трещинках по коже,
И не зря взываю я
К женам настоящим:
— Жены, милые друзья,
Вы пишите чаще.
Не ленитесь к письмецу
Приписать, что надо.
Генералу ли, бойцу,
Это — как награда.
Нет, товарищ, не забудь
На войне жестокой:
У войны короткий путь,
У любви — далекий.
И ее большому дню
Сроки близки ныне.
А к чему я речь клоню?
Вот к чему, родные.
Всех, кого взяла война,
Каждого солдата
Проводила хоть одна
Женщина когда-то...
Но хотя и жалко мне,
Сам помочь не в силе,
Что остался в стороне
Теркин мой Василий.
Не случилось никого
Проводить в дорогу.
Полюбите вы его,
Девушки, ей-богу!
Любят летчиков у нас,
Конники в почете.
Обратитесь, просим вас,
К матушке-пехоте!
Пусть тот конник на коне,
Летчик в самолете,
И, однако, на войне
Первый ряд — пехоте.
Пусть танкист красив собой
И горяч в работе,
А ведешь машину в бой —
Поклонись пехоте.
Пусть форсист артиллерист
В боевом расчете,
Отстрелялся — не гордись,
Дела суть — в пехоте.
Обойдите всех подряд,
Лучше не найдете:
Обратите нежный взгляд,
Девушки, к пехоте.
Полюбите молодца,
Сердце подарите,
До победного конца
Верно полюбите!
А.Твардовский. Василий Теркин.
Книга про бойца. Теркин на том свете.