¿Usted sabe cómo se le enseña a un gato a no ensuciar en las habitaciones?

Вы ведь знаете, как учат кошку не гадить в комнате?

Ambos siguieron con la mirada a Santiago Nasar cuando empezó a cruzar la plaza.

Оба проследили взглядом за Сантьяго Насаром, который шел через площадь.

—Tu me fais chier —dijo Emmanuele, poniéndose a llorar a gritos—.

-- Tu me fais chier187, -- сказала Эммануэль и зарыдала в голос.

Pero mejor no volver a hablar.

И лучше нам не говорить на эту тему.

Sin embargo, le pareció inconcebible que a Santiago Nasar lo fueran a matar, y en cambio se le ocurrió que lo iban a casar a la fuerza con Ángela Vicario para que le devolviera la honra.

Однако она не могла взять в толк, зачем Сантьяго Насара убивать, скорее, подумалось ей, ради спасения чести его насильно женят на Анхеле Викарио.

Club, Ossip, Perico, recapacitemos: todo había empezado porque todo tenía que acabar, los dioses celosos, el huevo frito combinado con Oliveira, la culpa concreta la tenía el jodido huevo frito, según Etienne no había ninguna necesidad de tirar el huevo a la basura, una preciosidad con esos verdes metálicos, y Babs se había encrespado a lo Hokusai: el huevo daba un olor a tumba que mataba, cómo pretender que el Club sesionara con ese huevo a dos pasos, y de golpe Babs se puso a llorar, el coñac se le salía hasta por las orejas, y Ronald comprendió que mientras se discutían cosas inmortales Babs se había tomado ella sola más de media botella de coñac, lo del huevo era una manera de exudarlo, y a nadie le extrañó y a Oliveira menos que a nadie que del huevo Babs pasara poco a poco a rumiar lo del entierro, a prepararse entre hipos y una especie de aleteo a soltar lo de la criatura, el entripado completo.

Клуб, Осип, Перико, ну-ка припомни: все началось потому, что все должно было кончиться, боги ревнивы, эта яичница да вдобавок Оливейра, конкретной причиной была треклятая яичница, по мнению Этьена, не было никакой необходимости бросать ее в помойное ведро, прелестное зеленое изделие из железа, а Бэпс к тому времени уже разбушевалась, как Хокусай: яичница воняла падалью, не может, в конце концов, Клуб заседать, когда так воняет, и тут Бэпс разрыдалась, коньяк лился у нее даже из ушей, и Рональд понял, что, пока они спорили о вечном, Бэпс в одиночку выхлестала полбутылки коньяка, а яичница была только поводом, чтобы исторгнуть этот коньяк из организма, и никого не удивило, а Оливейру менее, чем кого бы то ни было, что от яичницы Бэпс постепенно перешла на похороны, а пережевав их, готовилась, не переставая всхлипывать и сотрясаться всем телом, выложить все про дитятю и основательно распотрошить эту тему.

No sé por qué, pero a vos te tiene más miedo que a mí.

-- Не знаю почему, но тебя он боится больше, чем меня.

Y quizá a partir de ese momento.

И возможно, один уже с этой минуты.

Tomó del brazo a Oliveira, lo sacudió.

Она взяла Оливейру под руку, ее трясло.

Usted duerma, yo cuidaré a Rocamadour.

-- Вы поспите, а я пригляжу за Рокамадуром.